Ради таких снов не страшно потрепыхаться сутки в поезде…

…смотрю в глаза, не отвожу взгляда. Он весел сейчас, и смотреть очень тепло. А во мне живёт знание, и нет вопросов, что правильно, а что нет. Не сейчас.
— И куда теперь: в Барн или в Айлес?

Задумывается, без всякого напряжения, ведь для него совершенно естественно решать сложнейшие задачи. Молча жду, пока в процессе решения он не наткнётся на недостаток данных.
— А зачем нам туда?

Улыбаюсь, по-прежнему знаю, что правильно, по-прежнему не отвожу глаз. Так бывает.
— Люк, — впервые называю это имя, с восторгом наблюдаю реакцию.

В этом мире, где каждому дают столько имён, сколько нужно, чтобы обратиться и выразить нужную эмоцию одним словом, редкие имена так важны и изумительны. Мы оба знаем, что означает это.

Изумление в уголках глаз, пока ещё несмелое, выбирается наружу, перерастая в весёлое безумие. Где огонь, где крылья, где бешеное полыхание ауры, — все эти символы фамильного герба? Их нет, как всегда, есть только стремительная чёрная фигура и пропасть глаз, но я вижу, как рвутся из плена пламенные крылья, как раскрывается знание, та же неумолимая правильность, что растеклась по моей душе.
—Допустим, не Люк, а Ль'леАгре…

Ещё одно имя, ещё одно значение.

…несёмся по низким галерейкам под вечным дождём. Я давно потеряла чувство направления, но оно и не нужно сейчас. Путь известен, Барн ждёт нас, а значит, мы там будем.

---

А ещё я помню улицы, залитые водой по колено, и это никого не беспокоило. И яростны солнечный свет, заливающий мокрый город, но никому не было душно. И таксиста, что делал наркоту из денег и продавал её своим же клиентам. Помню задумчиво выбравшуюся из такси фигуру, альбом с образцами в руках, будто случайно упавшую в воду монетку. Словно мимолётный, но тяжёлый взгляд-слово: «Пожалеем?». Отвечаю движением бровей: «Вот гад, не отдал мне сдачу!». Монетки торжественно погружаются в очередную лужу.

Больше я ничего не помню из событий, только обрывки знаний о мире.

А представляете, каково было проснуться оттуда в стучащую реальность поезда? Я отвечу, как… чудесно. Ведь это было.

Ради таких снов не страшно потрепыхаться сутки в поезде…

…смотрю в глаза, не отвожу взгляда. Он весел сейчас, и смотреть очень тепло. А во мне живёт знание, и нет вопросов, что правильно, а что нет. Не сейчас.
— И куда теперь: в Барн или в Айлес?

Задумывается, без всякого напряжения, ведь для него совершенно естественно решать сложнейшие задачи. Молча жду, пока в процессе решения он не наткнётся на недостаток данных.
— А зачем нам туда?

Улыбаюсь, по-прежнему знаю, что правильно, по-прежнему не отвожу глаз. Так бывает.
— Люк, — впервые называю это имя, с восторгом наблюдаю реакцию.

В этом мире, где каждому дают столько имён, сколько нужно, чтобы обратиться и выразить нужную эмоцию одним словом, редкие имена так важны и изумительны. Мы оба знаем, что означает это.

Изумление в уголках глаз, пока ещё несмелое, выбирается наружу, перерастая в весёлое безумие. Где огонь, где крылья, где бешеное полыхание ауры, — все эти символы фамильного герба? Их нет, как всегда, есть только стремительная чёрная фигура и пропасть глаз, но я вижу, как рвутся из плена пламенные крылья, как раскрывается знание, та же неумолимая правильность, что растеклась по моей душе.
—Допустим, не Люк, а Ль'леАгре…

Ещё одно имя, ещё одно значение.

…несёмся по низким галерейкам под вечным дождём. Я давно потеряла чувство направления, но оно и не нужно сейчас. Путь известен, Барн ждёт нас, а значит, мы там будем.

---

А ещё я помню улицы, залитые водой по колено, и это никого не беспокоило. И яростны солнечный свет, заливающий мокрый город, но никому не было душно. И таксиста, что делал наркоту из денег и продавал её своим же клиентам. Помню задумчиво выбравшуюся из такси фигуру, альбом с образцами в руках, будто случайно упавшую в воду монетку. Словно мимолётный, но тяжёлый взгляд-слово: «Пожалеем?». Отвечаю движением бровей: «Вот гад, не отдал мне сдачу!». Монетки торжественно погружаются в очередную лужу.

Больше я ничего не помню из событий, только обрывки знаний о мире.

А представляете, каково было проснуться оттуда в стучащую реальность поезда? Я отвечу, как… чудесно. Ведь это было.