Мир — в ладонях твоих, ученик…

Знаете, друзья, я люблю этот город.

Мне нравится то, что его не удивить ничем. Можно бегать по эскалатору вверх, можно быть тощим парнишкой с ярко-розовыми ленточками в пяти косичках, можно носить текстолитовый меч в ножнах, можно крутить тренировочные пои у памятника в метро, можно носить за плечами рюкзак больше тебя самого, можно ходить босиком, можно с безумными глазами спорить до хрипоты над листочком с головоломками и картой, можно обвешаться фенечками до самых локтей, можно ехать в вагоне, не смывая боевой раскраски, и идти по краешку МКАДа в компании придорожных фонарей. Город примет нас всех такими, какие мы есть, не удивляясь, не замечая, не поправляя.

Я люблю этот город, такой опасный как настоящей опасностью, так и равнодушием, и I'm not afraid to die here. Я люблю этот город, хранящий каждый мой шаг и убирающий с дороги препятствия, я кляну его за это.

Я люблю уезжать отсюда, зная, что могу исчезнуть, и город не заметит, не заплачет. Я люблю возвращаться, помня, что он не бросится навстречу, но и не станет протестовать, когда я тихонько прокрадусь в свою уютную жизненную нишу.

Мне нравится сознавать, что он весь цельный и настоящий, а вовсе не кусочки-островки вокруг станций метро, и что Ходынское поле, куда меня водили однажды, есть ещё и среди остановок какого-то троллейбуса из тех, что бродят вокруг Полежаевской, и до далёкой и ненужной конечной станции родимой красной ветки можно без проблем дойти пешком.

Я просто люблю это город.

Мир — в ладонях твоих, ученик…

Знаете, друзья, я люблю этот город.

Мне нравится то, что его не удивить ничем. Можно бегать по эскалатору вверх, можно быть тощим парнишкой с ярко-розовыми ленточками в пяти косичках, можно носить текстолитовый меч в ножнах, можно крутить тренировочные пои у памятника в метро, можно носить за плечами рюкзак больше тебя самого, можно ходить босиком, можно с безумными глазами спорить до хрипоты над листочком с головоломками и картой, можно обвешаться фенечками до самых локтей, можно ехать в вагоне, не смывая боевой раскраски, и идти по краешку МКАДа в компании придорожных фонарей. Город примет нас всех такими, какие мы есть, не удивляясь, не замечая, не поправляя.

Я люблю этот город, такой опасный как настоящей опасностью, так и равнодушием, и I'm not afraid to die here. Я люблю этот город, хранящий каждый мой шаг и убирающий с дороги препятствия, я кляну его за это.

Я люблю уезжать отсюда, зная, что могу исчезнуть, и город не заметит, не заплачет. Я люблю возвращаться, помня, что он не бросится навстречу, но и не станет протестовать, когда я тихонько прокрадусь в свою уютную жизненную нишу.

Мне нравится сознавать, что он весь цельный и настоящий, а вовсе не кусочки-островки вокруг станций метро, и что Ходынское поле, куда меня водили однажды, есть ещё и среди остановок какого-то троллейбуса из тех, что бродят вокруг Полежаевской, и до далёкой и ненужной конечной станции родимой красной ветки можно без проблем дойти пешком.

Я просто люблю это город.